О том, как и почему король Англии принял титул и герб короля Франции и стал именовать себя королем Франции и Англии

...Благородный король Эдуард прибыл со своими англичанами во Фландрию и нашел очень радушный прием у Якоба ван Артевельде и всех фламандцев. Тогда же король пообещал им, что в том случае, если они согласятся оказать ему поддержку и помощь в его войне, он поможет им отвоевать Лилль, Дуэ и другие добрые города, которые король Франции у них отнял и удерживал силой к большому ущербу для справедливости. По этому поводу фламандцы устроили очень обстоятельное совещание и обсуждение. Ведь прежде, под угрозой выплаты огромной денежной суммы в папскую казну, они обязались не воевать с королем Франции и никоим образом не вредить ему. В конце концов они решили, что если король Англии соизволит назвать себя в своих грамотах королем Франции, то они станут почитать его за короля Франции и повиноваться ему как верховному сеньору, от которого графство Фландрское должно держаться в качестве вассального владения, и помогут ему всеми силами завоевать королевство Французское. Благодаря этой уловке они думали уклониться от выплаты денежного штрафа, поскольку король Эдуард, как государь Франции, сам их от этого освободил бы.

Когда благородный король Эдуард услышал это предложение, то почувствовал большую нужду в добром совете и наставлении. Ему казалось слишком большим и тяжелым делом – взять герб и титул правителя той страны, в которой он еще ничего не завоевал, и он не знал, сумеет ли это сделать. Но, с другой стороны, ему очень не хотелось отвергать предложение фламандцев, поскольку они могли помочь ему сильнее, чем все остальные люди на свете.

Наконец, обдумав, просчитав и взвесив все "за" и "против", король велел изобразить на четырехпольном щите герб Франции рядом с гербом Англии и стал отныне и впредь именовать себя королем Франции и Англии. Выполнив эти просьбы фламандцев, он, как король Франции, освободил их от всех обязательств, которые они имели перед прежним королем. Благодаря этому, фламандцы помогали королю Эдуарду все то время, пока Якоб ван Артевельде находился у власти.

О том, как город Себилак был захвачен англичанами из-за игры в кости

...В ту пору в Себилаке был один комендант по имени Бего де Виллар. Он был благородным оруженосцем, из знатного рода, способным и храбрым, и весьма хорошим товарищем, но слишком любил играть в кости и обычно сильно гневался, когда проигрывал. Его товарищи-наемники и жители города играли с ним и частенько оставляли его без денег. И вот как-то вечером ему случилось играть с одним молодым горожанином, коего звали Симон Жюстэн. У этого горожанина был младший брат по имени Клеман. Они вдвоем обладали в городе самыми большими богатствами и имели больше всего друзей. И вот, за игрой в кости, между Симоном и Бего возник спор, да такой, что они разругались и оба вскочили на ноги. Затем они обнажили мечи и схватились друг с другом. Бего ударил Симона столь сильно, что насквозь пронзил ему голову и поверг его наземь мертвым. Тогда в городе поднялся крик. Сбежались наемники. Народ валил со всех сторон. Клеман Жюстэн явился туда в сопровождении некоторых друзей и захотел отомстить за своего брата. Но тогда у него это не вышло, ибо все наемники стояли за Бего, и недовольным пришлось очистить место, а иначе они понесли бы еще больший урон. После этого Бего стал всегда ходить лишь в сопровождении шестидесяти или восьмидесяти соратников, из-за чего Клеман и его родичи испытывали великую досаду. Наконец они рассудили и решили промеж себя, что сумеют отомстить сполна только с помощью англичан. Затем они тайно сообщили монсеньору Роберу д'Артуа и англичанам, что впустят их в город, если они пообещают предать мечу всех иноземцев. Англичане радостно согласились на эту сделку. Однажды ночью друзья убитого позволили двумстам английским лучникам взобраться на стены по штурмовым лестницам. Войдя в город, лучники завладели воротами и открыли их с помощью Клемана Жюстэна и его сторонников. Затем в город ворвались главные английские силы, и были все наемники перебиты – и Бего де Виллар, и прочие.

Такое вот несчастье постигло французов, и все из-за игры в кости. Это далеко не первая и не последняя беда, которая из-за нее случилась и еще случится. Будь они прокляты, эти кости, ибо они – враг всему доброму!

О том, как шотландцы повстречались в море с наемниками французского короля, коих они приняли за англичан

Пока шотландцы плыли по морю, очень сильный и порывистый встречный ветер подхватил их и понес, хотели они того или нет, прямо к устью Темзы, в английский порт Маргит. А как раз в ту пору нормандцы и генуэзцы рыскали по морю в поисках каких-нибудь англичан. Заметив шотландские нефы, они очень обрадовались, ибо решили, что это англичане. Они подняли свои флаги и вымпелы и устремились в погоню.

Когда шотландцы их увидели, то пришли в полное смятение, ибо подумали, что это англичане. Сначала они даже не знали, что и сказать, и не нашлось средь них такого храбреца, который не пожелал бы оказаться в Иерусалиме. И стали они советоваться: что делать? Ведь у них было всего четыре корабля, а у противника они насчитали целых семьдесят пять. И решили они, что нет у них другого выхода, кроме как дорого себя продать. Затем они быстро вооружились и сказали, что никто из них не сдастся в плен, но будут они сражаться до тех пор, пока смогут. Такое же обещание дал и сам король. Поскольку бежать все равно было бесполезно, они встали на якорь и, как смелые люди, выставили на вид знамена Шотландии и свои флажки.

И вот подплывают нормандцы и спрашивают, что они, мол, за люди. Мессир Уильям Дуглас ответил: "Мы шотландцы и служим королю Шотландии! А вы кто такие, что спрашиваете?" Тогда выступил вперед мессир Юг де Киере и сказал: "Из каких именно шотландцев вы будете? Назовите себя, а иначе вы все покойники, ибо нам сдается, что вы все-таки англичане!" Когда сеньоры Шотландии услышали эти слова, то несколько обнадежились, ибо хорошо поняли по языку и по флагам незнакомцев, что те вовсе не англичане. Поэтому сказали они: "Мы такие-то и такие-то, и с нами сам король. Мы плывем во Францию повидать французского короля. Поэтому вы заставили нас очень сильно поволноваться, ибо мы полагали, что вы – англичане, наши враги".

Когда мессир Юг де Киере и его товарищи убедились и поняли, что незнакомцы говорят правду, то очень обрадовались и велели им сниматься с якоря: дескать, как наемники французского короля, они являются друзьями шотландцев, и потому проводят их до самого Кале или до Булони. Снявшись с якоря, шотландцы поплыли под парусами вместе с нормандцами и вошли тем же вечером в гавань Кале.

Договор о браке Эдуарда, сына короля Эдуарда II, с Филиппой д'Эно

Мы, Эдуард, герцог Гиеньский, старший сын превосходнейшего государя, монсеньора Эдуарда, Божьей Милостью короля Англии, даем знать всем следующее.

Произнеся клятву на Святом Евангелии, мы торжественно пообещали, что не позднее, чем через два года со дня составления этой грамоты, мы возьмем в жены и супруги госпожу Филиппу, дочь монсеньора Гильома, графа Эно, Голландии и Зеландии и сеньора Фризии. Кроме того, еще до вступления с нею в брак мы ей пожалуем и назначим обширный вдовий удел и щедрый брачный дар, какими обычно принято наделять английских королев. Мы обещаем, что в пределах названного срока мы сами или через кого-нибудь постараемся получить церковное разрешение на названный брак, несмотря на родственную связь, существующую между нами и названной госпожой Филиппой, и сделаем все, чтобы устранить любые другие препятствия, мешающие нам по всем правилам заключить брак в пределах указанного срока. Мы никогда не возьмем в жены и супруги никого, кроме госпожи вышеназванной, если только наша помолвка не будет расстроена в связи с ее смертью. Если же случится, что нам представится возможность получить церковное разрешение и вступить в брак раньше указанного срока, то мы обещаем и обязуемся нисколько с этим не медлить и вступить в брак столь быстро, сколь только сможем. В подтверждение этих обязательств мы скрепили эти грамоты нашей личной печатью.

Это было сделано и записано в Монсе, что в Эно, в среду после дня Святого Апостола Варфоломея, в год Милости 1326.

О положении в осажденном Турне

...Защитники Турне соорудили много сторожевых башенок и барбакан и разместили их на стенах между двумя башнями, стоявшими надо рвом. Поэтому король Англии и знатные сеньоры сказали, что защитники Турне вовсе не собираются сдаваться, коль скоро они сооружают новые сторожевые башенки.

Затем граф Эно велел собрать в Каэнском монастыре всех кошек, каких только удастся найти. Дело в том, что один осадных дел мастер убедил его, что с помощью этих кошек можно сжечь весь Турне; надо только обработать их серой и паклей, а затем поджечь и забросить в город с помощью камнеметных машин. Мастер запросил у графа для этого дела сотню золотых, но стоило ему их получить – его больше уже не видели. И были кошки возвращены своим владельцам.

Далее. Однажды поздним вечером всем горожанам Турне, не считая лишь тех, кому было поручено объезжать город с дозором, пришлось спешно вооружиться и сидеть по домам в боевой готовности. Они это сделали, поскольку опасались пришлых латников из-за одного подозрительного происшествия, которое их очень встревожило. Поздним вечером мессир Годмар объезжал все ворота с большим отрядом рыцарей. При этом он говорил горожанам-дозорным: "Ступайте спать, вы напрасно утомляете себя несением стражи!" Однако во многих местах ему отвечали: "Ступайте спать сами, а мы не пойдем!" Наконец, он уехал, и его потом не видели всю ночь. Когда уже совсем стемнело, один рыцарь взял ярко пылающий факел и, высунувшись из бойницы, несколько раз и долго помахал им в сторону монастыря братьев-миноритов. Стражники, охранявшие стены, его схватили и едва не расправились с ним на месте. Однако в конце концов он был отведен в темницу с обещанием отрубить ему голову. Тогда коннетабль, маршал и граф Фуа срочно вмешались в это дело и поклялись своим рыцарским званием, что рыцарь не замышлял ничего худого, а факелом махал лишь для того, чтобы себе посветить. Уступая их просьбам, рыцаря выпустили из темницы.

О том, как монсеньор Филипп де Валуа был коронован в Реймсе, и о том, как он пообещал графу Фландрскому усмирить фламандцев

Итак, 12 пэров и высокородные бароны Франции решили и постановили короновать Филиппа де Валуа, сына того графа Валуа, который доводился братом королю Филиппу Красивому, отцу недавно почившего короля Карла, от коего Филипп де Валуа унаследовал королевство.

Уже в скором времени после проведения этих выборов новый король прибыл в Реймс, чтобы его там миропомазали и короновали. Тогда все знатные сеньоры Франции и многие сеньоры Империи собрались в путь и прибыли в Реймс, дабы воздать почести новому королю. В день коронации его всюду сопровождали король Карл Богемский и король Филипп Наваррский. Там также присутствовали герцог Брабантский, граф Эно, герцог Бретонский, герцог Бургундский, граф Блуаский – племянник короля Филиппа, граф Фландрский, мессир Робер д'Артуа, который много труда потратил, чтобы эта коронация состоялась, граф Осеррский, герцог Бурбонский, сир де Куси, граф д'Аркур и столько прочих сеньоров, что их перечисление отняло бы слишком много времени.

Итак, в Троицын день, согласно принятому постановлению, король Филипп был коронован и миропомазан в великом соборе Реймсской Богоматери, в присутствии всех вышеназванных господ и многих прочих. Там находились великие и знатные сеньоры, которые должны были служить королю при совершении обряда коронации: один должен был препоясать его мечом, другой – надеть ему шпоры, и так далее. Каждый из них был готов исполнить свой долг, за исключением графа Фландрского, который укрылся в задних рядах. Тогда к нему дважды воззвали, говоря громким голосом: "Граф Фландрский, если вы здесь присутствуете, или кто-нибудь от вашего имени, то подойдите исполнить ваш долг!" Граф, хорошо слышавший эти слова, даже не пошевелился. Тогда к нему воззвали снова, уже в третий раз, и повелели, именем короля, чтобы он вышел вперед, а иначе он может стать нарушителем вассального долга. Услышав это предостережение, граф, наконец, выступил вперед и, поклонившись королю, молвил так: "Монсеньор, если бы меня назвали Людовиком Неверским, а не графом Фландрским, то я бы сразу предстал перед вами". – "Как!? – спросил король. – Разве вы не граф Фландрский?" – "Сир, – ответил тот, – я ношу графский титул, но без всякой выгоды для себя".

Тогда король пожелал узнать, как это может быть. "Монсеньор, – сказал граф, – жители Брюгге, Ипра, Берга и Кассельского кастелянства изгнали меня и не признают во мне графа и господина. Даже в Ренте я осмеливаюсь показываться довольно редко – столь сильно Фландрская земля охвачена мятежом!" Тогда молвил и рек король Филипп: "Луи, мой кузен, мы считаем вас графом Фландрским и клянемся священным таинством миропомазания, свершенным над нами сегодня, что не войдем в Париж, пока не замирим графство Фландрское и не вернем его под вашу власть". Граф Фландрский преклонил колени и сказал: "Монсеньор, большое спасибо!" Затем исполнил граф свой долг, и был он рад-радешенек от королевского обещания. Да и как же иначе!

О том, как сражение между англичанами и французами было назначено на пятницу

Когда король Эдуард достоверно узнал, что французский король Филипп находится всего в двух малых лье от него и горит желанием сражаться, то собрал на совет многих сеньоров и спросил у них совета: как ему поступить к выгоде для своей чести, ибо он намерен дать бой врагам, поскольку те стоят столь близко от него. Тут сеньоры переглянулись между собой и попросили герцога Брабантского, чтобы он соизволил высказать свое мнение. Герцог сказал, что пусть к французам пошлют герольда, который условится с ними о дне битвы во имя Божье и Святого Георгия. Тогда одному находившемуся там герольду, который достаточно хорошо знал французский, дали наставления в том, что он должен сказать. Отправившись в путь, герольд поехал через поле. Когда он прибыл во французский лагерь, его со всей обходительностью проводили к королю и его сеньорам. Преклонив перед королем колени, герольд сказал: "Сир, если вы желаете испытать судьбу в славной битве, то я принес вам добрые вести. В ближайшую пятницу, если будет угодно Богу и Святому Георгию, вы найдете в поле короля Англии и его сторонников полностью вооруженными и готовыми к бою". Тогда молвил в ответ король Франции: "Герольд, нам не пристало отвергать такой вызов, ибо он нам весьма приятен. В названный день мы выйдем на бой без всякого обмана". Затем герольд попросил дозволения удалиться, и король с сеньорами пожаловали ему на прощание дорогие подарки и превосходные ткани. Покинув их, герольд вернулся в английский стан и поведал все то, что вы уже слышали.

Так в среду была назначена битва на пятницу. Все воины в обеих армиях были об этом извещены. Поэтому каждый тщательно снарядился и подготовился, чтобы в день битвы быть в самом наилучшем виде.

Воины в каждом лагере поднялись тем утром очень рано. Вооружившись и приведя себя в порядок, они в большинстве своем благочестиво отслушали мессу, как и подобает тем, кто собирается вскоре подвергнуть себя смертельной опасности. Англичане первыми вышли на поле и построились тремя пешими ратями хорошо и умело. Своих людей и повозки они распорядительно отослали в лесок, который был у них в тылу. Король Англии посвятил там в рыцари многих воинов – среди прочих и мессира Джона Чендоса, который впоследствии стал очень знаменитым рыцарем. И было в королевской рати 32 стяга, столько же флажков, 6 тысяч латников и 6 тысяч лучников.

Когда англичане выстроили ряды, то стали спокойно ожидать врага. А король начал ездить от полка к полку и с веселой улыбкой просить сеньоров и воинов, чтобы они укрепились духом и приготовились исполнить свой долг, ибо он ручается перед ними всей душой, что его дело правое. Глядя на него, все испытывали воодушевление и обещали ему, что помогут защитить и отстоять его право.

Меж тем французы тоже построились в боевой порядок. Правда истинная, что в войске французского короля собралась такая уйма народа, знати и доброго рыцарства, что трудно даже представить! Там было 127 знамен, 4 короля, 5 герцогов, 36 графов, 2 тысячи рыцарей и 80 тысяч латников, а, кроме того, 60 тысяч ополченцев из народа. Я знаю это от тех, кто там был и слышал отчеты герольдов, составлявших реестровые списки всех знамен и воинов.

О том, как мадемуазель Филиппа д'Эно прибыла в Англию

Граф и графиня Эно заботливо подобрали свиту для своей дочери Филиппы, ее саму одели в столь красивые наряды, которые подобали будущей королеве Английской, и назначили рыцарей и оруженосцев, которые должны были отправиться вместе с нею в Англию. Тогда из Эно уехало много молодых оруженосцев, намеревавшихся остаться в Англии с королевой Филиппой.

Затем попрощалась невеста со своими сеньором-отцом и госпожой-матерью, а также с братом Гильомом и двумя сестрами, Жанной и Изабеллой, – с двумя потому, что старшая сестра, Маргарита, находилась тогда не в Эно, а в Германии, ибо она вышла замуж за Людвига Баварского, короля Германии и Римского императора. После всех этих прощаний юная королева Филиппа Английская, находившаяся в возрасте между тринадцатью и четырнадцатью годами, отбыла из Валансьенна в сопровождении своего дяди, мессира Жана д'Эно, а также сеньора де Фаньоля, сеньора де Линя, сеньора д'Авре, и еще более сорока прочих рыцарей.

Юная невеста и ее спутники ехали до тех пор, пока не прибыли в Виссан. После погрузки коней они взошли на присланные для них английские корабли и вскоре приплыли в Англию. Там, на берегу, их уже целых четыре дня дожидались сир Бошем и мессир Рейнольд Кобхем.

Названная королева Филиппа д'Эно ступила на английскую почву в столь добрый час, что все королевство должно было ликовать и делало это. Ибо даже со времен Геневры, которая была женой короля Артура и королевой Англии, называвшейся тогда Великой Бретанью, еще ни одна правившая там государыня не была столь добра, не удостоилась стольких почестей, и не дала столь прекрасное потомство. За время своего правления королева Филиппа родила от своего мужа, короля Эдуарда, семь сыновей и пять дочерей, и все то время, пока она жила, королевство Английское наслаждалось благоволеньем Божьим, процветаньем, почетом и имело во всем удачу. Ни разу в пору ее правления Англию не постигали голод или дороговизна.

О том, какие постановления принял общеанглийский парламент для того, чтобы наилучшим образом подготовиться к войне с Францией

В день Святого Михаила под Лондоном, в Вестминстере открылись заседания великого совета. Они длились три недели, и на них присутствовали все самые видные и мудрые англичане – прелаты, графы, бароны, рыцари и советники из добрых городов. Два епископа, Линкольнский и Даремский, поведали собранию о том, как они поджидали французских советников, которые не соизволили явиться, и так далее, по порядку, о всех предпринятых ими шагах.

Когда прелаты завершили свое выступление, король поднялся на особое возвышение и попросил дать ему такой удачный совет, который послужит к его личной чести и чести его королевства. Полностью рассмотрев и обдумав те доводы, предложения и требования, с коими их король обратился к королю Филиппу и коим последний не придал никакого значения, самые мудрые заседатели дружно постановили, что теперь король Эдуард просто обязан отречься от оммажа, принесенного королю Франции, и послать вызов ему и всем его сторонникам.

Еще было решено и постановлено, чтобы под страхом смерти никто в королевстве Английском не смел играть и веселиться без лука и стрел в руках, и что все мастера, изготавливающие луки и стрелы, будут освобождены от любых налогов. Еще было решено и постановлено, что все рыцари, оруженосцы и ратники, служащие королю на войне, будут получать от него жалование за полгода вперед, каждый согласно своему положению, и что вся добыча и пленники, которых они смогут захватить, будут оставаться у них, к их полной выгоде. Еще было приказано и постановлено, чтобы все сеньоры, бароны, рыцари и именитые люди из добрых городов усердно и заботливо старались обучить своих детей французскому языку, дабы тем было проще и легче вести войну. Еще было запрещено увозить за море хотя бы одну лошадь из любого предела Англии без дозволения на то канцлера и под страхом навлечь на себя королевский гнев.

Еще там была подобрана брачная партия для Уильяма Монтэгю, который преданно служил королю, воюя в Шотландии. Он давал такой отпор шотландцам, что при виде него они не отваживались на открытый бой, но обращались в бегство и прятались в лесах. Желая вознаградить мессира Уильяма за верную службу, король дал ему в жены юную графиню Солсбери, госпожу Джоанну, земли которой он держал в своей деснице и под своей королевской опекой. Эта графиня Джоанна была одной из самых красивых невест на свете.

В ходе парламентских заседаний было еще согласовано, обсуждено и вынесено множество иных постановлений, которые, наряду с уже перечисленными, весьма хорошо соблюдались. Однако все они не могут быть здесь перечислены и пересказаны.

О том, как прошли мирные переговоры между французами и англичанами, и о том, насколько хорошо соблюдалось перемирие всеми враждующими сторонами

И вот приспело время, на которое было назначено проведение переговоров в городе Аррасе. Наш Святой Отец папа Климент VI, правивший в ту пору церковью, послал туда легатами двух кардиналов. От имени короля Франции туда прибыли герцог Бурбонский, граф де Сен-Поль и сир де Куси; а короля Англии представляли епископ Линкольнский, граф Уорик и мессир Жан д'Эно. На этих переговорах было проведено множество обсуждений и состоялся обмен многочисленными речами, и, тем не менее, на путь соглашения выйти никак не удавалось. Англичане требовали слишком много, на взгляд французов, а французы предлагали слишком мало, на взгляд англичан. Поэтому дела остались в своем первоначальном положении, и все сеньоры разъехались по своим краям: кардиналы отправились в Авиньон, французы – во Францию, а англичане – в Англию.

И стали тогда два короля копить силы, чтобы по истечении срока перемирия воевать еще более яростно и жестоко, чем прежде. Это перемирие не слишком хорошо соблюдалось в отдаленных пограничных землях, ибо французские и английские гарнизоны постоянно совершали друг на друга набеги и нападения. Французские гасконцы в ту пору одерживали верх в Лангедоке и захватили множество городов и крепостей у англичан. Также и шотландцы твердо заявляли, что, пока они способны сражаться, они ни за что не станут соблюдать перемирие в войне с англичанами, ибо вовсе к тому не обязаны, но будут изо всех сил наносить им урон. Так они и сделали.